Время – дитя воспоминаний
У древних греков богиня Мнемозина вначале ведала и памятью, и течением
времени (которым позже стал управлять бог Хронос, по имени которого
и назван хронометр). Она покровительствовала знанию о прошлом, и
потому советский ученый В.В. Иванов назвал ее «богиней информации».
Любой рассказ человека о своих переживаниях и ощущениях поневоле
отнесен к тому, что было. Произнося «сейчас», мы фактически говорим
о прошлом: на осознание своего «я» требуется пусть малое, но все
же время, как и на то, чтобы произнести фразу или слово. Так что
ощущение времени правильнее было бы оставить Мнемозине, а Хроносу
отдать только приборы, измеряющие течение времени.
В памяти сохраняется, однако, не абстрактное «время», а последовательность
событий. «Способность фиксировать последовательность процессов,
– пишет Е.К. Сепп в своей «Истории развития нервной системы
позвоночных», – является основной способностью мозговой коры. В
основе ее лежит динамическая поляризация нейронов. По цепям нейронов
импульсы протекают в одном направлении, и в таком порядке фиксируются
следы бывших возбуждений». Ученый просто подтвердил поэтическое
рассуждение французского философа конца XIX в. Ж. Гюйо о том,
что «прошедшее время – это осколок пространства, перенесенный вовнутрь
нас; оно образуется при помощи этого пространства. Образы, которые
даются нам воспоминанием... образуют ряд, в котором одни члены не
могут быть замещены другими».
И действительно, попытки прокручивать ленту впечатлений в обратном
направлении не удаются. Фигурки не движутся задом наперед, как в
кино, если пустить ленту не с того конца. Прошлое в лучшем случае
оказывается разорванным на куски, смонтированные в произвольном
порядке. Но внутри каждого отрезка сохраняется нормальная последовательность
событий.
Для лечения некоторых заболеваний человеку вводят в мозг тончайшие
проволочки-электроды и пропускают по ним очень слабый ток. Иногда
они попадают в такие области мозговой коры, где ток буквально распахивает
бездонные кладовые памяти. Люди в мельчайших подробностях видят
события, случившиеся десятилетия назад, и переживают их так, если
бы дело происходило не в прошлом, а в настоящем. «Прошлое развертывается
последовательно, мгновение за мгновением, – пишут проводившие такие
исследования американские физиологи В. Пенфилд и Л. Роберте.
– Это несколько напоминает работу магнитофона или демонстрацию киноленты,
на которой как бы запечатлено все, что человек некогда осознавал,
то, на что он обратил внимание в тот промежуток времени. Здесь отсутствуют
ощущения, которых он не замечал, разговоры, к которым он не прислушивался.
Время в этом фильме всегда идет вперед, никогда в обратном направлении...
никогда не» останавливается, не поворачивает вспять, не перескакивает
на другие периоды... Воспроизведение иногда можно повторить. В этом
случае эпизод каждый раз начинается с одного и того же момента».
Обратим внимание на два обстоятельства. Во-первых, «время всегда
идет только в прямом направлении», во-вторых, «отсутствуют ощущения
и разговоры, которых человек не замечал». Не в этом ли разгадка
«резинового времени», как мы воспринимаем его потом?
Когда М.Л. Галлай попал во флаттер и машина вышла из повиновения,
он делал то единственное, что в подобной ситуации мог делать истинный
ученый: старался запомнить как можно больше из того обилия информации,
которую доставляла ему взбесившаяся машина. «Зрение, осязание, слух
настолько завалены новыми мощными ощущениями, что невозможно требовать
от них раздельного восприятия каких-то деталей... Грохот хлопающих
листов обшивки, выстрелы лопающихся заклепок, треск силовых элементов
конструкции сливались во всепоглощающий шум... Я жадно пытаюсь «вчувствоваться»
– именно не вглядеться, не вслушаться, а вчувствоваться – в поведение
самолета и, колотясь о борта «сошедшей с ума» кабины, жду, когда
же, наконец, прекратится вся эта свистопляска». Флаттер, как вы
помните, продолжался семь секунд, но летчику показалось – как минимум
втрое больше. Зато для инженера-испытателя, не такого тренированного,
как пилот (в этом полете он наблюдал за показаниями приборов, установленных
в кабине), время тянулось «минуты две».
Как видим, в памяти людей, переживших смертельную опасность, оказалось
чрезвычайно много «опорных точек» на киноленте времени. Не удивительно,
что время растянулось. Прибавьте к этому, что они не могли ничем
повлиять на ход вещей, им приходилось пассивно ждать, чем все кончится,
– и запоминать, запоминать...
Если восприятие длины отрезка времени действительно зависит от
того, сколько «опорных точек» сохранилось в памяти, становится понятным
и такой парадокс: старики жалуются, что жизнь промелькнула, как
миг, а детям все кажется, что годы тянутся слишком медленно. Французский
философ К. Жане утверждал, что человек в обыденной жизни оценивает
скорость течения времени прямо пропорционально длительности уже
прожитого, и коль скоро для десятилетнего ребенка год – это 1/10
его жизни, а для пятидесятилетнего мужчины – всего лишь 1/50, то
у отца семейства время мчится впятеро быстрее, чем у его отпрыска.
Где, однако, доказательства, что мозг занимается столь странной
математикой? Не правильнее ли предположить, что у ребенка больше
«опорных точек» на шкале воспоминаний, не информации, а именно «опорных
точек», т.е. остро воспринятых событий? Ведь для него каждый прожитый
час открывает нечто неизведанное, любопытное. Память отмечает новые
факты, – вот и ощущение медленного хода времени. А взрослый, тем
паче глава семьи, человек с устоявшимся бытом и привычками, в его
жизни дни похожи друг на друга, а значит, нет информационно ценных
обстоятельств, зацепок для воспоминаний, так что время субъективно
ускоряет свой бег.
Мера информации – это мера неожиданности сообщения. Его нетривиальность.
И человек вдруг однажды осознает (если, конечно, осознает), что
самое ценное в его жизни было – не квартира, не полированный гарнитур,
не автомобиль, вещи полезные, слов нет, а нечто совсем иное, «нематериальное»:
встречи с интересными людьми, незнакомыми городами, хождения по
картинным галереям и консерваториям, да мало ли что еще в этом роде...
Жаль только, что мысли такие приходят поздновато...
|